Длинная Серебряная Ложка

[b_a_n_s_h_e_e]

Раз я снова тут, начинаю 3ю часть Ложки с одобрения соавтора :) Как и обещала, в 3й части будут сплошные мраки, кровь, насилие, смертоубийства, и уже полюбившийся нам стеб персонажей друг над другом, что, в сущности, еще хуже всех вышеперечисленных ужастей. Настроение у меня как раз то что надо, чтобы писать всякую жуть, так что пристегните ремни :)


ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ


УЖИН С ДЬЯВОЛОМ


Каждому свое.



ГЛАВА 30


Когда шаги Эвике затихли в коридоре, Уолтер вернулся к себе, выместил обиду на подушке, по окончанию экзекуции зашвырнув ее в дальний угол, и, успокоившись отчасти, принялся размышлять. "Давай, олух," подбадривал он себя, "не зря же в тебя столько лет вколачивали логику, пора пожинать плоды." Но логика утешения не приносила. Куда не кинь, Эвике повсюду оказывалась права.

Действительно, он не посмеет расстроить ее свадьбу. Да и как? Здесь не Англии, где имена вступающих в брак оглашали в церкви три воскресенья подряд, чтобы любой, кто знал о каких-либо препятствиях для свадьбы, мог заявить о них в течении этого времени. А если припозднился, то и прямо во время церемонии. По крайней мере, подобная сцена имела место в романе Шарлотты Бронте, который Уолтер тайком позаимствовал у сестрицы Оливии (та в свою очередь тоже где-то стянула этот роман и читала его украдкой, ибо родители не жаловали светские книги, особенно те, что затрагивали женскую эмансипацию). Увы, сколь-нибудь серьезных препятствий для грядущей свадьбы не имелось. Жених с невестой не любят друг друга? Но это такие мелочи, особенно для Виктора. Уолтер не знал в точности, на какую эпоху выпала его смертная жизнь, но он казался воплощением ancien régime. Воображение так и норовило дорисовать ему напудренный парик и шпагу с золотым эфесом, купленную на налоги угнетенных крестьян. Именно такие господа предлагали беднякам полакомиться пирожными, в то время как те молили о хлебе. В те стародавние времена о женитьбе по любви, небось, и не помышляли. Для Виктора этот брак будет союзом герба и кошелька - кроме стремления разбогатеть, Уолтер не мог придумать иных причин для настойчивого желания вампира жениться на незнакомой девице. Так что на бессильный вопль "Они не любят друг друга!" мерзавец скажет "ха" три раза. Разве что заявить, что за самом деле Эвике смертная? Такой довод вампиры не только внимательно выслушают, но еще и быстро на него отреагируют. И не просто быстро, а даже скоропостижно. Да, из всех вариантов этот будет самым неудачным.

Мало помалу мысли Уолтера вернулись к первоначальной затее - напасть на вампира, пока тот спит. Но и здесь Эвике его обошла. Одно дело, упокоить вурдалака, который днем обретается на сельском кладбище, под покосившимся надгробием, а по ночам нагоняет страх на крестьян, как то: пьет кровь, ворует скот из стойла, бьет горшки на плетнях и вообще пакостит по мелочам. Совсем иное - напасть на джентльмена с безупречными манерами, каким является виконт де Морьев. Да и остальные вампиры не простят такого злодеяния. В первую очередь это относится к маленькой проныре, которая не только ходит за Виктором как рабыня за турецким пашой, но еще и целует свои цепи. Да и остальные вампиры, хотя и не питают к Мастеру столь же теплых чувств, все равно сочтут своим долгом за него отомстить. И не только Уолтеру, а всем замешанным в эту историю, начиная с несчастного графа фон Лютценземмерна, под чьей крышей произойдет преступление. А ведь бедняга ни сном, ни духом не ведает про грозящую опасность, ибо в мыслях давно уже обретается в мире, где царит феодальная честь и доблесть, где галантные рыцари ловят платки прекрасных дам, и где гости поднимают кубки за здравие хозяев, а не поджигают дом, в котором только что переночевали. И Гизела, и Леонард... их всех выследят и уничтожат! Или того хуже - отдадут под суда за преднамеренное убийство. Раз уж эти вампиры так высокоороганизованны, наверняка у них есть судебные органы. Если учесть, что в судьи обычно попадают старейшие члены общества, то они вероятнее всего руководствуются кодексом, предписывающим подсудимому опустить руку в кипящее масло, чтобы доказать свою невиновность. А уж как будут собирать показания! А приговор! Следовательно, об убийстве спящего вампира можно позабыть.

Оставалось последнее средство - поединок. Плевать, что они и разных сословий, раз Виктор сам упомянул, что смерть всех уравнивает. Пусть теперь отвечает за свои слова. Тем более что дуэли по всем правилам у них все равно не получится: юноша не имел ни малейшего представление о том, как правильно написать картель, да и Леонард в качестве секунданта обязательно потеряет пистолеты и что-нибудь напутает. Оставив в стороне формальности, он решил вызвать вампира на рукопашный бой, надеясь, что когда злодей кинется на него, ему удастся увернуться и проткнуть тому грудь осиновым колом или плеснуть в лицо святой водой. План этот был столь же отчаянным, как поход на медведя с вилами... вернее, как поход на медведя с перочинным ножом, но Уолтер находился уже за гранью отчаяния, в том состоянии, когда инстинкт самосохранения берет выходной, и немеют нервы, и перед глазами плывет красное марево, когда чувствуешь себя почти неуязвимым, потому что смерть уже наложила на тебя тавро.

Пока он метался по комнате, припоминая приемы бокса, с которыми был хорошо знаком, но в основном потому, что ученики старших классов отрабатывали их на нем, за окном стемнело. Зашаркали крышки гробов, оповещая что гости готовы к новой ночи увеселений. Уолтер надел фрак, дополнив его свежей манишкой, и после недолгих раздумий сунул в карман распятие. Флакончики со святой водой он не вынимал еще с прошлого вечера. За колом он решил вернуться позже. Как цивилизованные люди... и нелюди, они назначат место и время для поединка.

Однако из-за распятия он уже не мог показаться в Парадной Зале, поэтому застыл в дверях, выискивая Эвике. Нужно ее предупредить, даже если одобрения от нее все равно не дождешься. Но пусть хотя бы знает, что он не бросит ее, как бы она не уговаривала. Но красное платье, при виде которого чесались глаза, не мелькало в толпе гостей, и на Уолтера накатила давешняя тревога. Тот факт, что поблизости не было ни Виктора, ни Изабель, тоже не внушал уверенности. Вдруг они все таки раздобыли клубнику - он больше в рот не возьмет эту гадкую ягоду! - и теперь устраивают свадебную репетицию? Втроем - а что, с вампиров станется! Для них погрузиться в пучину разврата все равно что для приличного человека высморкаться! Этакие твари! Но пока Уолтер трясся от ревности, в голове его проклевывалась мысль, чудовищная, как птенец птицы Рух, и она все росла, все разрасталась, покуда не заполнила его сознание.

Заметив Леонарда, который, упоенно жестикулируя, рассказывал леди Аркрайт про брачные игры инфузорий, Уолтер замахал руками, подзывая друга. Тот вытаращился на Уолтера, вопросительно ткнув себя в грудь. "Да, тебя, растяпа ты этакий, тебя!" мысленно возопил англичанин, но лишь кивнул. Тогда Леонард что-то бросил на ходу своей собеседнице, которая оторопела от столь явного нарушения приличий, и потрусил к Уолтеру, задевая на ходу подносы с колбасой. Уолтер тут же вытащил его в коридор.

- Ч-что случилось? - запинаясь, промямлил вампир, но вдруг вытянул руку в нерешительности, - Уолтер, ну зачем ты... Отец ведь запретил, убери, они отсюда почувствуют.

- А мне и дела нет до того, что они там почувствуют! Где Эвике?! Что они с ней...

-Не кричи, пожалуйста, ведь услышат. И называй ее Бертой, - запротестовал Леонард, но лицо англичанина исказилось от гнева.

- О нееет, - прошипел он, - Бертой зовут твою проклятую сестричку, которая втравила нас во все это. А она Эвике! Немедленно отвечай, где она!

- Не горячись так! С ней все в порядке, минут двадцать назад ее увела Изабель...

Тут глаза Леонарда расширились так, что сделались больше очков. Он прикрыл рукой рот.

-Ты думаешь...

- Нет конечно! - выкрикнул Уолтер, прижимая его к стене. - Ничего подобного я не думаю! Изабель позвала ее вязать чулки или заниматься чем-то столь же безобидным! Они ведь лучшие подруги, а ты не заметил? Леонард, когда же ты начнешь обращать внимание не только на микробов, но и на людей! Очнись - мир гораздо больше и сложнее, чем стекляшка под твоим микроскопом! Куда они пошли? Хоть это ты запомнил?!

Вампир молча указала на западную галерею.

- Я с тобой, - нерешительно предложил он, когда Уолтер сорвался с места, но англичанин прокричал через плечо,

-Только тебя мне не хватало! Иди, рассказывай дальше о своих треклятых букашках! - и, не контролируя себе, добавил, - Будьте вы все прокляты, вся ваша семья!

- Мы уже, - сказал вампир тихо. Он даже не пытался последовать за другом и стоял опустив руки, с тем же кротким и как будто отсутствующим выражением лица, с каким выслушивал ругань отца или равнодушные ремарки Гизелы. Его пассивность лишь подстегнула Уолтера.

- И поделом, - выплюнул он и побежал в указанном направлении, по каменному полу который вдруг сделался таким мягким и вязким, что Уолтер едва держался на ногах.

Двадцать минут! Этого достаточно, чтобы убить. Или чтобы начать процесс умерщвления.


***

Мир рухнул и Эвике стояла на его обломках, уставившись на свое отражение в зеркале. В кривом зеркале, которое исказило ее черты, уменьшив их, но зато четко отобразило все детали, от серого мешковатого платья и холщового передника до цыпок на руках. Господи, за что? Эвике перевела взгляд на Изабель, на бледном личике которой тут же прорезалась тонкая улыбка, будто по нему полоснули бритвой. Сияя, она смотрела на Виктора, как отличница, отбарабанившая урок и ожидавшая похвалы. Тот кивнул ей поощрительно, хотя было заметно, что его внимание сейчас всецело занимает подарок.

- Где твои манеры, дитя? - нагнулся он над Жужи и подтолкнул ее вперед. - Сделай книксен и скажи “Как поживаете, фроляйн Берта?”

- Как поживаете, фроляйн Берта, - повторила девочка и поклонилась, но как-то нелепо, едва удержавшись на ногах, будто марионетка с надорванной ниточкой. У Эвике зашлось сердце.

- Она... пьяна?

- Нет, просто счастлива. Ее сознание было жалким дрожащим комочком, будто щенок под дождем, но Изабель привела его в порядок.

У девочки была простое широкоскулое лицо, сплошь усыпанное веснушками, как будто его обмакнули в оранжевую краску, а потом сбрызнули водой, так что кое где появились белые пятнышки. Чья-то неласковая рука гладко зачесала ее рыжие волосы, но они выбивались из пучка, игнорируя приютские правила. Сколько, должно быть, она натерпелась из-за своих упрямых волос! Вспоминая детство, Эвике до сих пор вздрагивала. Поскольку народная молва наделила рыжих вспыльчивым характером, воспитательницы изо всех сил старались исправить ее дурной нрав, находя зачатки бунтарства даже там где их вовсе не было. Случалось, что она часами не могла пошевелить пальцами, распухшими от ударов. И у этой дурочки житье не лучше, иначе она не пошла бы за вампирами, не польстилась на их фальшивые дары.

Взгляд девочки был рассредоточенным, на губах бродила бессмысленная улыбка. В руке она сжимала конфету, будто не зная что с ней делать, и пальчики были испачканы растаявшим шоколадом. Механическим жестом она вытерла ладонь о фартук, но лишь размазала жирное пятно. Покачав головой, Виктор начисто вытер ей пальчики платком с монограммой, затем поднес их к свои губам, будто для поцелуя.

- А сейчас, милое дитя, мы покажет фроляйн Берте настоящее чудо. Хочешь?

- Да, - тихонько захихикала Жужи.

- Давай превратим воду в вино.

С этими словами он провел ее ручкой по своему рту, но девочка сразу же ойкнула и отскочила. На ее указательном пальце набухала капелька крови. Жужи скуксилась, готовясь разреветься, но как только Виктор погладил ее по голове, ее губки вновь расползлись в улыбке. Она продолжала расслабленно улыбаться и когда вампир поднес ее кровоточащий палец к бокалу с водой и стряхнул алую каплю. Зачарованная, Эвике наблюдала как кровь распустилась в воде, но не смешалась с ней, а повисла красноватой дымкой, как первое облако на небосводе.

С любезным поклоном Виктор протянул ей бокал.

- Угощайся, дорогая.

- Мы ведь не убиваем детей, - совладав с голосом, проговорила Эвике.

-Неужели? Это кто тебе такое сказал? Не иначе как твой полоумный братец, которому дай только волю, и он перевел бы нас на диету из водорослей. Все это новомодные веяния, cherie, зато фольклор предписывает нам только детьми и питаться. Младенцами, в основном. Почитай сказки.

-Но дети! Они же... они...

-Что они? Дети те же люди, только ростом поменьше. А сей факт означает лишь то, что ребенком насытиться труднее, чем взрослым. Но ничего, в здешних краях в детях нет недостатка. Взять к примеру приют при монастыре "Избиения Младенцев," откуда родом сей розовый бутончик.

- Замечательное заведение! - вставила Изабель. - Может, слышала о таком?

- Я не хочу, чтобы ты ее убивал! - взмолилась Эвике, заламывая руки, - Слышишь! Не надо ее убивать!

Вампир встал позади девочки, положив руки ей на плечи.

- Успокойся, никто ее убивать не собирается. По крайней мере, прямо сейчас. Мы возьмем ее с собой в свадебное путешествие. Ведь если путешествовать втроем, никто не догадается что у нас медовый месяц и не станет горланить серенады под наши балконом. Таким образом, нам ее хватит на пару недель... Но тебе не терпится отведать ее крови прямо сейчас. Я вижу, как ты дрожишь. Пей.

- Не хочу.

-Или не можешь? А если бы могла?

Девушка покраснела и сникла под его насмешливым взором. Она вновь почувствовала себя служанкой, которую застукали за примеркой хозяйкиного платья. Что теперь будет? Дверь была совсем близко, но убегать бессмысленно, вампиры все равно быстрее. Оставалось лишь топтаться на месте, дожидаясь заслуженного наказания. Однако Виктор не спешил сводить с ней счеты.

- Хотя бы скажи, милая девушка, как твое имя? Не Бертой же тебя называть, в самом деле.

- Эвике, - прошептала она, понимая что запираться уже поздно.

- Очень приятно, - в интонации Виктора ничего не изменилось. - Ты, как я понял, служишь в замке? Простолюдинка, притворившаяся госпожой. Вот уж и правда, второй раз как фарс.

Тут вампир напрягся, но вновь просиял и притянул к себе маленькую Жужи.

- Чу! Я слышу чьи-то шаги. Они слишком суетливые, чтобы быть шагами Командора, поэтому осмелюсь предположить, что это мой заграничный - точнее, заканальный - приятель торопится всех спасти. Подготовим для него сцену. Спи, дитя, - и он коснулся ее головы, будто нажав невидимую кнопку, потому что девочка тут же рухнула на пол.

Эвике подалась вперед, чтобы подхватить ее, но Изабель заступила ей дорогу. Сверкнув глазами, девушка хотела выкрикнуть ей оскорбление, но уже в следующий момент почувствовала, как ее шею сдавила невидимая петля. Шевельнуть рукой - да что там рукой, даже мизинцем - тоже не получалось. Давясь бессильной яростью, она вперила взор в вампиршу, которая, издеваясь, помахала пальцами, еще туже затягивая узы.

- Сделаешь Эвике больно - всю вечность будешь раскаиваться, - мимоходом заметил Виктор, поднимая девочку, чья голова при этом мотнулась из стороны в сторону, и относя ее на оттоманку. Прошипев что-то, Изабель ослабила хватку, но Эвике уже не обращала на нее внимания. Ее взгляд бы прикован к вампиру, который встал у дивана и облокотился о спинку, словно позируя для портрета. И не было на его челе ни жестокости, ни гнева, ни досады плебейку, которая вырядилась его невестой. Наоборот, он улыбался довольно, словно все они были гостями на его пире и приятно проводили время вместе. Он был счастлив. И она почувствовала, что еще немного, и ее сердце разорвется от страха.

А шаги были все ближе. Наконец, тяжело дыша, в комнату ввалился Уолтер. Фрак его был расстегнут, манишка топорщилась, одна из манжет успела расстегнуться. В руке он сжимал распятие, так что Виктор с Изабель невольно попятились. Воспользовавшись моментом, Эвике бросилась к дивану и сгребла девочку в охапку, прокричав,

- Не смотри им в глаза!

Юноша тут же потупился, но распятия не опустил. Теперь все трое - и он, и парочка вампиров - смиренно разглядывали пол, не смея двинуться с места. До того фантастической была эта сцена, что Эвике едва подавила истерический смешок, но все же удержалась, понимая, что если начнет, то так и будет хохотать пока на нее не наденут смирительную рубашку.

Молчание прервал Виктор.

-Ба, мистер Смит! Рад вас видеть.

- Стивенс, Стивенс, неужели так сложно запомнить! - раздраженно отозвался англичанин, чувствуя как его рука начинает дрожать. Нельзя поддаваться на провокацию.

- Сложно, - признался вампир, - английские фамилии такие однотипные. В любом случае, чем обязан внезапному визиту? Или жениху уже нельзя остаться наедине с невестой? Это не соответствует вашей чопорной морали?

-Прекратите паясничать! Эв... - Уолтер заколебался, но по ее измученному взгляду понял, что их карты раскрыты, и продолжил уже увереннее, - Эвике, что он с тобой сделал?

- Он... он...
Да ничего я с ней не сделал, - сказал Виктор равнодушно. Носок его ботинка заскользил по пыльному полу, выводя какие-то узоры.- Мы с Изи всего-навсего устроили ей экскурсию в детство. Нет ничего приятней детских воспоминаний, не так ли, друг мой? Именно они поддерживают нас в трудную минуту - семейные чаепития, поездки на приморский курорт летом, игры с братьями и сестрами, ласки родителей... которые на самом деле не являются нашими родителями.

- На что это вы намекаете?

Виконт сосредоточенно рисовал свой герб на полу.

-Я? О, что вы, я не намекаю, я скорее спрашиваю - кого из ваших родственников зовут Томас Лэнкфорд?

Уолтер вспыхнул. Не хватало еще, чтобы нечисть принялась его родных.

-Черт побери, вам какая разница!

- Это ваш дядя, да? - вампир нахмурился, будто историк, изучающий какое-то на редкость ветвистое семейное древо. - А Онория Лэнкфорд-Стивенс, стало быть, ваша мать? Вернее, та, кого вы считаете матерью.

- Что за..? О чем вы?!

- Вы никогда не задумывались, друг мой, - продолжил виконт, задумчиво растягивая слова, - почему вы всегда были белой вороной в своей семье? Нет, не так - белой вороной в зеленую крапинку, о двух головах и трех лапах. Тем самым уродом, без которого не обходится ни одно семейство. Задумывались, почему вы никогда не вписывались в общую картину? Почему ваши братья твердо стоят на земле, в то время как ваша голова все время в облаках аки горная вершина? Почему у вас никогда ничего не получается? Надо полагать, вы винили во всем свое скудоумие и разгильдяйство. Отчасти это действительно так, но на самом деле корень зла - это ваша дурная кровь.

- Как вы смеете? Вы все лжете! - прохрипел Уолтер, который теперь цеплялся за крест обоими руками. Он хотел броситься на обидчика, но чувствовал что и шагу сделать не сможет, пока не дослушает до конца. Пару дней назад он расхохотался бы, услышав столь абсурдные домыслы, но со вчерашней ночи его не оставлял тот странный образ – кто-то уходит от него все дальше и дальше и раздается тихий шелестящий звук, то ли посвист ветра, то ли шорох юбок.

- Это как вы смеете, - парировал вампир, который между тем, не отрывая глаз от пола, сделал несколько шагов в сторону. Изабель тоже пододвинулась поближе к оттоманке. - Как вы смеете появляться в приличной компании, будучи сосудом для столь грязного секрета? Незаконнорожденным не место в обществе. Впрочем, вам повезло, о вас позаботились, постарались смыть пятно, хотя оно все равно проступило. Дурная кровь, мистер Стивенс! Уж поверьте мне, я разбираюсь в крови и могу смело заявить - у вас она дурная.

Виконт де Морьев умолк, разглядывая рисунок в пыли. Красиво получилось.

- Уолтер, не слушай его, пожалуйста! - прокричала Эвике с дивана, по-прежнему прижимая к себе неподвижное тело девочки. - Он все врет, не верь!

-Ну же, договаривайте,- отрывисто сказал Уолтер. Виктор пожал плечами.

- А зачем? Я мог бы так все и оставить, чтобы до самой смерти - которая, впрочем, не заставит себя ждать - вы терзались сомнениями. Но сегодня я в добром расположении духа - сами понимаете, свадьба, все такое - поэтому я расскажу. Вы, друг мой, являетесь незаконным сыном мистера Томаса Лэнкфорда и некой гувернантки, имя которой затерялось в анналах истории. Бедняжка была нанята для одной из его дочерей, но не устояла перед обаянием хозяина и пала так низко, что миссис вынуждена была отказать ей от места. Она так не не поведала, кто был виновником ее позора, в обмен на обещание мистера Лэнкфорда позаботиться о ребенке. Он обставил все лучшим образом, вас отдал на воспитание своей сестре - мог ведь и на "ферму младенцев" сдать, но посовестился - а ее мужу-пастору помог найти хороший приход, чтобы тот не возмущался наличию бастарда в семье. Никто ничего не узнал. Вы росли со своими тетей и дядей, считая их за родителей. Секрет невелик, но неприятен для всех вовлеченных.

- Не верь ему, Уолтер!

- Я вам верю, - сказал юноша, пропуская мимо ушей крики Эвике. Он даже не спрашивал, откуда у вампира эти сведения. Нечисть может проникнуть в любую замочную скважину, ей все открыто. - А что случилось с моей матерью? Моей настоящей матерью? - добавил он почти умоляюще.

-Она умерла под мостом.

- Что?!

Но как только он поднял глаза, опешив от нелепого ответа, вампир набросил на него невидимую сеть, разом парализовав и его тело, и волю. Конечности сковало льдом, который добрался и до сердца, замедлив его бой, забив клапаны колючими снежинками. Уолтер резко вздохнул и побледнел. Распятие выпало из онемевших рук, а вампир поддел его носком ботинка и оттолкнул в дальний угол. В то же мгновение Изабель вцепилась в Эвике.

- Под мостом, - промурлыкал вампир, пододвигаясь поближе. Вот он уже стоял с Уолтером нос к носу. Больше всего тому хотелось с размаху съездить по этой наглой смазливой физиономии, но к рукам словно привязали гири. Заметив его порыв, Виктор потрепал пленника по щеке и продолжил сочувственно, - А куда еще ей было податься без рекомендаций? Представляете, вы ведь могли смотреть на одну и ту же луну... Только ваша мать смотрела на нее из-под моста. Что скажите?.. Ничего? Как, право, скучно с вами, - Виктор зевнул и томно махнул рукой, - На колени, мистер Стивенс. Вы сегодня наказаны.

Как подрубленный, Уолтер упал на колени. Тогда Виктор повернулся к Эвике, и выражение его лица изменилось. От прежней скуки не осталось и следа. Властным жестом он подозвал девушку и она, аккуратно уложив свою протеже на оттоманку, встала перед ним.

-Твой обман раскрыт, Эвике, но я тебя не виню и никому не позволю.

Изабель, которой предназначались последние слова, закусила губу так, что по подбородку скатились две алые капли.

- Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, - продолжал Виктор.

-Да откуда тебе знать? - горько усмехнулась Эвике.

- Какая разница? Главное, что я на твоей стороне. Я позволю тебе уйти.

Девушка вскинулась – неужели правда?

- Только мне? - догадалась она.

- Только ты и заслужила. Остальные участники этой аферы будут примерно наказаны. Но ты сможешь уйти... или остаться – это уже по желанию. Каким бы ни был твой выбор, ты не пожалеешь. Я приготовил тебе подарок к нашей, увы, несостоявшейся свадьбе.

- Какой?

- А ты не догадываешься?

-Куда ж мне, простолюдинке?

-Бессмертие, Эвике. Ты станешь одной из нас.

- И только-то? - девушка вдруг громко, со всхлипами расхохоталась и согнулась от смеха, хватаясь за бока чтобы хоть чуточку ослабить тугой корсет. - Я уж думала, ты мне сережки подаришь! Какой вы, вампиры, скучный народ! Ни воображения у вас нету, ничего! А подарок свой можешь вернуть в ту сувенирную лавку, где ты его купил со скидкой! Мне он не нравится! Он некрасивый и плохо упакован!

- Хочешь воды? - ласково предложил вампир, протягивая ей бокал, в котором еще плавало красное облачко.

-Нет, спасибо!

- Ты говоришь в состоянии аффекта и не отдаешь себе отчет. Подумай, разве тебе хочется умирать? Став вампиром, ты получишь все. Ну, чего бы тебе хотелось? Денег? Ты ведь за триста тысяч продалась Штайнбергам – дешево же ты ценишь свою жизнь, девочка. Деньги у тебя будут, и с годами и станет все больше и больше. Что еще? Положение в обществе? Ты сможешь уничтожить любого, кто бросит на тебя косой взгляд. Со временем в твоих жилах даже заструится голубая кровь... если будешь охотиться в салонах, а не в подворотнях. Но все это второстепенно, да? Я уже понял, Эвике. Тогда позволь мне дать тебе то, что ты хочешь на самом деле. Все детство ты стояла у приютских ворот и ждала – по лицу вижу, что угадал. Я распахну эти ворота, ты вольешься в нашу семью...

- Семью? - взвизгнула девушка. - Да как ты смеешь?! Семья, как же – ты бы видел со стороны, как твои приспешники тебя боятся. Они бы давным-давно глотку тебе перегрызли, да дрожь в коленках мешает. А эта злючка, которая за тобой как осел за морковкой таскается – ей ты тоже семью пообещал?! То, что у тебя с ней – это, по-твоему, семья? Да катитесь вы ко всем чертям со своим бессмертием, - она устало махнула рукой.

Вампир пожал плечами. Что ж, ее право. Бессмертие – не каша с комками, которую нужно скармливать кому-то по ложке. Не хочешь – не ешь. Этот дар слишком велик, чтобы делиться им с недостойными. Он приготовил для маленькой дикарки испытание, она с ним не справилась. Ей же хуже. Одним женским трупом больше, велика беда... Но почему? Внезапно на него накатила волна ярости, слепящей и ледяной, как метель. Виктор едва устоял на ногах. Почему, почему, почему?! За что ей цепляться? До этого момента всю ее жизнь составляли книксены с утра до вечера, изнуряющая работа да заискивание перед хозяевами. У нее ничего нет, ничего! Она всего-навсего кусок угля, который он предложил превратить в бриллиант. Отказаться после этого? Невозможно! Никто не откажется от вечной жизни! Но его собственные ворота с лязгом захлопнулись перед ним, и в руках снова была пустота. Впервые за долгие годы он подумал, что зря наверное затеял эту игру. Но такие мысли равносильны поражению, а он еще поборется, еще посмотрит кто кого.

Взять эмоции под контроль было не так-то просто. Впившись когтями в плечи Эвике, которая тут же зажмурилась, он прокричал,

- Да подключи ты наконец мозги, или мужицкую смекалку, или что там есть у твоего сословия!! Ты смотришь в лицо смерти – и отказываешься от вечной жизни?! Любой на твоем месте захотел бы жить, любой! Никто бы не отказался!

- А тебе так хочется в это верить, да?

- Выбирай!

- Да уж точно не твое бессмертие!

- Не-бессмертие – какой очаровательный эвфемизм! Значит, смерть. Ну, повторяй за мной – я выбираю смерть.

-Я выбираю смерть, - послушно произнесла Эвике. Но глаза ее распахнулись, словно у самых ее ног вдруг разверзлась пропасть, из которой вырывались языки пламени. Похоже было, что она только сейчас осознала весь ужас своего положения. Она еще раз пошевелила губами, проговаривая слово “смерть,” примеряя его на себя.

Изабель, наблюдавшая за этой сценой с видом театралки, снявшей на вечер лучшую ложу, потерла ручки. Уолтер дернулся, но не смог сдвинуться ни на дюйм.

- Только...

-Что?

-Ты можешь убить меня красиво? - попросила Эвике. - Чтобы мне показалось, будто я великосветская дама, которую целует в шею любовник, а не девка, которую затащили в кусты. Наверное, тогда мне не будет так паскудно. Сделаешь?

Вампир кивнул.

-Последнее желание женщины для меня закон.

-Еще я хочу, чтобы эта отвернулась.

-Виктор, я ей не подчиняюсь, - вскинулась Изабель.

-Зато мне подчинишься. Отвернись.

Сложив руки на груди, она прошествовала к окну, походя пиная обломки мебели.

- А вот наш английский друг пусть посмотрит.

- Да, - согласилась Эвике, - пусть внимательно посмотрит.

-Ты готова, дорогая?

- Приди ко мне, Виктор.

Тогда он ласково обвил ее плечи левой рукой, правой же погладил жертву по лбу, покрытому холодной испариной, провел пальцами по ее щеке, спускаясь все ниже и вместе с тем склоняя ее голову набок. Она застыла, опустив очи долу, прикрывая рукою грудь, как мраморная купальщица, да, как статуя в ледяных каплях росы. Даже лицо ее окаменело, сделалось мрачно-торжественным. Хорошо что она не улыбалась, потому что тогда на ее щеках появлялись ямочки. Их он заметил еще при первой встрече. И если закрыть глаза, чтобы не видеть ее вульгарных веснушек, и вслепую исследовать географию ее лица – покатые склоны скул, бархатистая кожа щек, те самые ямочки, в которых отдохнули бы его усталые пальцы - в памяти проступает другой образ. Нельзя этого допустить. Осторожно взяв ее за запястье, Виктор отвел в сторону ее руку и притянул девушку к себе. Шея ее вытянулась и напряглась, по кожей пульсировала кровь, отзываясь на каждое его прикосновение. Виктор поцеловал ее в лоб, как покойницу, но не удержался и скользнул губами по ее губам.

- Прощай, Эвике. Я буду скучать по тебе, - шепнул он, касаясь ее кожи кончиками клыков, но не решаясь ее пронзить.

-А я по тебе не буду! - вдруг прошипела девушка.

Изогнувшись, она вцепилась зубами в его шею.