(no subject)
Feb. 1st, 2011 10:59 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
b_a_n_s_h_e_eЧто-то с налета не вспомню, чтобы кто-то так же восторженно и вкусно описывал еду, как Чарльз Лэм в эссе "A dissertation upon a roast pig." Читаю и слюнки текут, хотя свинину вообще-то не люблю, а поросят мне жалко. Перевод первого отрывка здесь - спасибо ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
4klove
Чарльз Лэм о жареном молочном поросенке:
There is no flavour comparable, I will contend, to that of the crisp, tawny, well-watched, not over-roasted, crackling, as it is well called -- the very teeth are invited to their share of the pleasure at this banquet in overcoming the coy, brittle resistance -- with the adhesive oleaginous -- O call it not fat -- but an indefinable sweetness growing up to it -- the tender blossoming of fat -- fat cropped in the bud -- taken in the shoot -- in the first innocence -- the cream and quintessence of the child-pig's yet pure food -- the lean, no lean, but a kind of animal manna -- or, rather, fat and lean (if it must be so) so blended and running into each other, that both together make but one ambrosian result, or common substance.
Чарльз Лэм об ананасе (как верно и как романтично он все описывает!)
Pine-apple is great. She is indeed almost too transcendent -- a delight, if not sinful, yet so like to sinning, that really a tender-conscienced person would do well to pause -- too ravishing for mortal taste, she woundeth and excoriateth the lips that approach her -- like lovers kisses, she biteth she is a pleasure bordering on pain from the fierceness and insanity of her relish -- but she stoppeth at the palate -- she meddleth not with the appetite -- and the coarsest hunger might barter her consistently for a mutton chop.
А какие самые вкусные описания еды встречались вам в некулинарной литературе? Кто лучше всех писал или пишет про еду?
4klove Чарльз Лэм о жареном молочном поросенке:
There is no flavour comparable, I will contend, to that of the crisp, tawny, well-watched, not over-roasted, crackling, as it is well called -- the very teeth are invited to their share of the pleasure at this banquet in overcoming the coy, brittle resistance -- with the adhesive oleaginous -- O call it not fat -- but an indefinable sweetness growing up to it -- the tender blossoming of fat -- fat cropped in the bud -- taken in the shoot -- in the first innocence -- the cream and quintessence of the child-pig's yet pure food -- the lean, no lean, but a kind of animal manna -- or, rather, fat and lean (if it must be so) so blended and running into each other, that both together make but one ambrosian result, or common substance.
Чарльз Лэм об ананасе (как верно и как романтично он все описывает!)
Pine-apple is great. She is indeed almost too transcendent -- a delight, if not sinful, yet so like to sinning, that really a tender-conscienced person would do well to pause -- too ravishing for mortal taste, she woundeth and excoriateth the lips that approach her -- like lovers kisses, she biteth she is a pleasure bordering on pain from the fierceness and insanity of her relish -- but she stoppeth at the palate -- she meddleth not with the appetite -- and the coarsest hunger might barter her consistently for a mutton chop.
А какие самые вкусные описания еды встречались вам в некулинарной литературе? Кто лучше всех писал или пишет про еду?
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2011-02-02 08:14 am (UTC)Стругацкие. "Хромая судьба"
"Правильно, и сразу же отдать ей долг, и заказать селедочку, масляно поблескивающую, жирную, тающую, ломтиками, посыпанную мелко нарезанным зеленым лучком, а к ней три-четыре рассыпчатых картофелины и тут же кубик масла прямо из ледяной воды, и бутылочку "пльзеньского" (нет-нет, без этого не обойдется, я это заслужил сегодня)... И еще соленые грузди, сопливенькие, в соку, вперемешку с репчатым луком кольчиками... А притушив первый голод и взвинтив в себе настоящий аппетит, мы обратимся к солянке мясной, которую у нас в клубе, к счастью, готовить еще не разучились, и будет она у нас в тусклом металлическом бачке, янтарная, парящая, скрывающая под поверхностью своею деликатесные мяса разного вида и черные лоснящиеся маслины... Батюшки, главное чуть не забыл! Калач! Наш знаменитый клубный калач с ручкой для держания, пухлый, мягкий, поджаристый... И парочку надо будет прихватить с собою домой. Ну-с, теперь второе..."
Любимое из Даррелла: "Птицы,звери и родственники". Глава "Совы и аристократия".
"Первым блюдом, которое Деметриос-Мустафа водрузил на стол, был роскошный прозрачный суп, подернутый маленькими золотыми блестками жира; по поверхности плавали крохотные, размером с ноготь, гренки, словно хрустящие плотики по янтарному морю. Суп был необычайно вкусен, и графиня попросила добавки, похрустывая гренками с таким звуком, будто кто-то ступал по сухой, подмерзшей листве. Деметриос-Мустафа налил нам бледного мускусного вина и поставил перед нами большое блюдо мелких жареных золотисто-коричневых рыбешек. Засим последовало большое блюдо нарезанных ломтиками желто-зеленых лимонов и соусница, до краев наполненная неизвестным мне экзотическим соусом...
...Деметриос-Мустафа убрал со стола опустевшие тарелки, налил нам красного, словно кровь из сердца дракона, вина, а затем поставил перед нами блюдо, на котором лежали бекасы – их головы были переплетены так, будто они готовились проколоть друг друга своими длинными клювами, а пустые птичьи глазницы смотрели на нас с осуждением. Они были поджаристыми и сочными, и рядом с каждым лежал квадратный хрустящий хлебец. Бекасы возлежали в окружении тонких ломтиков подрумяненной картошки, похожих на осенние листья, бледных зеленоватых стеблей спаржи и зеленого горошка...
...– А! – сказала графиня, в волнении вздымая свои пухлые ручки. – Вот и коронное блюдо! Что же это, Мустафа, что это?
– Мясо дикого кабана, которого прислал Макрояннис, – сказал Деметриос-Мустафа.
– Да, конечно, конечно, – сказала она, склоняясь над огромным бурым, сверкающим под соусом куском мяса, и принялась разрезать его на толстые розовые ломти. Три из них она положила мне на тарелку – очевидно считая, что это по любым меркам крошечная порция, – и принялась украшать всяческими гарнирами. Она укладывала горками меленькие золотистые грибочки лисички с почти винным ароматом; визигу в сметане и с каперсами; запеченные в мундире картошины, нарезанные ломтями и обильно приправленные сливочным маслом; красные, словно солнце морозным утром, морковины и толстые стрелки лука-порея, залитые сливками. Кабанина, замаринованная в настоянном на травах вине и начиненная зубчиками чеснока, оказалась на удивление ароматной и сочной...
... она велела нести следующее блюдо, и Деметриос-Мустафа поставил на стол две – к счастью маленькие! – порции сочного омлета с начинкой из крохотных розовых креветок и с хрустящей коричневой корочкой".
Да много еще!